Н.А.Струве

ВОКРУГ ПИСЬМА А. СОЛЖЕНИЦЫНА ПАТРИАРХУ ПИМЕНУ

Вместе с предыдущим выпуском "Вестника" читатели получили, в виде приложения, отдельной тетрадью, великопостное письмо А. И. Солженицына патриарху Пимену. Письмо это облетело весь мир, вышло в различных переводах по нескольку раз в каждой стране н вновь заставило

западных людей открыть глаза на трагическое положение Церкви в России.

В православных кругах на Западе оно было встречено всеобщим сочувствием. Если не считать реакций со стороны некоторых членов Зарубежной церкви, нашедших в письме Солженицына лишь подкрепление для отрицания законности Московской Патриархии и использовавших его для своих целей, все увидели в обращении Солженицына не только и не столько осуждение Патриарха, сколько тревогу за бытие Церкви, попытку как-то продолжить насущное дело духовного раскрепощения Церкви, начатое семь лет назад двумя священниками.

С меньшим сочувствием и пониманием письмо Солженицына было встречено и воспринято в России, и не только в кругах, близко стоящих к возглавлению Церкви. До нас дошел лишь один из таких отрицательных отзывов. Автор его, о. Сергий Желудков, никак не может быть заподозрен в конформизме; он известен многочисленными самиздатскими статьями и книгами и даже подвергался репрессиям. Мы решили напечатать этот отклик как отображающий некоторые настроения в России, хотя решительно с ним не согласны.

Нам совершенно не понятно, почему о. С. Желудков называет письмо А. Солженицына "удивительно претенциозным документом". Уж кто-кто, а Солженицын, проведший много лет на каторге, своим мужеством, умом и талантом отвоевавший себе (а тем самым и другим) неслыханную свободу действий в тоталитарном государстве, имеет право предъявлять требования к Патриарху.

Как мы уже указывали выше, обличение Солженицына направлено не столько против личности Патриарха, недавно назначенного на свое служение, сколько против общей установки раболепства перед государством, может быть, закономерной в сталинские времена, но вряд ли оправданной в 70-е годы.

В лице Патриарха Солженицын обращается ко всем иерархам, священникам и членам Церкви. "Островом свободы" Церковь со дня на день не станет, но, обратно, не пребывать же ей в раболепстве на веки?

Не пора ли Церкви постепенно отвоевывать себе независимость и честь? Иначе как ей быть достойной своего великого призвания?

Конечно, можно уже считать за чудо само существование Церкви, инонриродного тела внутри тоталитарного идеократического государства. Но не прав ли Солженицын, когда ставит ребром вопрос: достаточно ли спасать физическое бытие Церкви? Не пришло ли время спасать саму Церковь от грешного малодушия и нравственного бессилия?