Н.А.Струве

"СОЛЖЕНИЦЫНСКИЙ КОМПЛЕКС"

«Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспаривай глупца».

Пушкин

Кто утверждает, что противостояние Солженицыну началось только в эмиграции, где больше нет, как было в России, спаянности против общего врага, ошибается. На самом деле "солженицынский комплекс" чувств, обид, непонимания, раздражения и т.п.- явление не новое. Восемь лет назад (!), когда Солженицын еще находился в России, когда еще не прозвучал "Архипелаг ГУЛаг", мы писали здесь же, в передовице к 104-10$ номеру "Вестника":

"...чем универсальнее, чем глубже делается голос Солженицына, тем шире распространяется и все усиливается противление ему. До сих пор Солженицын имел дело с властями предержащими. Теперь на него ополчается и общественность... В чем только его не обвиняют! Можно составить целый акафист навыворот из нелепых и противоречивых обвинений, брошенных в его адрес..."

Увы, наши слова восьмилетней давности получают дополнительное подтверждение сегодня. Существует уже более полдюжины книг, "разоблачающих" Солженицына или направленных против него. И все, за исключением одной (чистого изделия КГБ), написаны русскими*, не говоря о многочисленных статьях и ехидных упоминаниях вскользь. Увы, эта кампания, начавшаяся среди русских, начинает приносит свои плоды и в западной прессе, особенно американской, где запоздалый выход "Теленка" был встречен рядом ядовитых отзывов.

Чем объясняется такое неблагодарное, а потому и неблагородное отношение соотечественников к писателю, изменившему своим словом сознание современников в мировом масштабе?

Если скинуть часть выступлений за счет того ведомства, которое занято их изготовлением (книга Ржезача, чужая рука в воспоминаниях Решетовской), то остальные приходится объяснять скорее психологическими побуждениями, чем идеологическими. Всякое художественное явление, резко из ряда вон выходящее, вызывает зависть некоторых, обиды близких и друзей, безотчетное раздражение обывателя. Внимательный разбор антисолженицынской литературы обнаруживает, что она почти всегда замешана на психологической почве. "Как это так, я по всем признакам образованнее Солженицына, а его влияния и славы не имею". "Раньше Солженицын ко мне прислушивался, а теперь возгордился и перестал", или типично обывательское возмущение: "Дались же Вам эти кумиры", - таков приблизительно подтекст большинства противосолженицынских выступлений. Идей в них или нет совсем или очень мало. И даже идеологическое противление Солженицыну, обыкновенно слева, пронизано психологическим отталкиванием от России и от религии, на которых зиждется все его творчество.

Хотим мы этого или не хотим, но творчество Солженицына свидетельствует не только против коммунизма, но и в пользу России, не только против лжи, но и в пользу истины. Вот этой неожиданной реабилитации России на суде истории в лице Солженицына, его книг, его героев не приемлет сознание людей, плохо или мало знающих о славном прошлом России, поверхностно и легкомысленно оценивающих марксистско-социалистическую утопию и где-то, часто подсознательно, чуждых, если не враждебных религии.

Впрочем, эти три элемента - равнодушие к прошлому, игнорирование высшего и идеализация будущего - обязательны для всякого левого мышления. Обычно те, кто нападает на Солженицына, св. Сергия Радонежского, этого сердца России, по выражению Флоренского, не почитают, в социализм продолжают верить, а религию рассматривают в лучшем случае как почтенную, но отжившую сказку. Советское воспитание лишь усугубило эти "интеллигентские" черты, сформировавшиеся в 60-х годах XIX столетия, которые, казалось, накануне революции повыветрились.

Именно поскольку противление Солженицыну не идейное, а прежде всего психологическое, "Вестник", как правило, не намерен вступать в полемику "лично озаглавленную". Такая полемика, как писал И. А. Ильин П. Б. Струве в связи с нападками Бердяева, "претит. Хочется иметь дело с идеей, хотя бы ложной, а не с личной психикой ложно мыслящего".

Идейный же спор "Вестник" всегда приветствует; более того, он старается его возбудить.

* О. Карлайл, А. Боске (Биск), И. Зильберберг, Д. Панин, Н. Решетовская, Ржезач (чех). Готовится седьмая, А. флегона. Статья В. Лакшина вышла отдельной книгой по-французски и по-английски.